Она поёт — и звуки тают,
Как поцелуи на устах,
Глядит — и небеса играют
В ее божественных глазах;
Идет ли — все ее движенья,
Иль молвит слово — все черты
Так полны чувства, выраженья,
Так полны дивной простоты.
1
От звонка до звонка
Я живу, словно лагерным сроком.
И большая рука
Прикоснется к моей ненароком.
И большие слова
Прозвучат на прощанье в передней.
И болит голова
От несбыточных сбывшихся бредней.
2
Это сердце устало,
А не я.
Я-то жива еще.
У меня еще ночи и дни впереди.
Я опять начинаю сначала
Старую песню.
Молча прошу тебя:
«Не уходи».
3
Сердце сахаром кормить,
Капельки на сахар капать.
Не звонить. Не ждать. Не плакать.
«Не расстраиваться». Жить.
Проку в этом никакого
Я не вижу, милый друг.
Жизнь — безжизненное слово.
Ты сказал пустое слово.
Опустело все вокруг.
Снова жить и верить снова?
Нет.
Но ничего другого
Не придумать, милый друг.
4
И каждую секунду забывая,
Зачем пришла сюда, зачем открыла газ,
Хватаясь за стены, за двери, как больная,
Я вдруг воды под краном напилась
И вспомнила, что я не пить хотела,
В десятый раз не чайник вскипятить,
А положить предел — ведь боли нет предела —
И газом жажду утолить.
5
Я не в окно гляжу — в свою судьбу.
Я трезвость утра прижимаю к лбу.
Ведь нелюбви твоей она сестра —
Квадратная законченность двора.
6
Я сама выбирала: свободу, а не победу.
Я сама захотела не под колеса, не в пруд,
А на волю.
Оставив себе напоследок
Разве только болезнь и бесполезный труд.
Потянулись века не разлуки и не разрыва,
А конца… Это детские игры разрыв.
А конец — что венец. Он венчает мой путь молчаливо.
Хоть я недобита, а ты еще, кажется, жив.
7
Через двенадцать лет
Посмотри, посмотри на померкшие окна мои.
Погляди, погляди в эти проруби мертвого дома.
Не припомнишь ли ты еще зрячие очи мои
В папиросном чаду над страницами первого тома?
Как работаешь, друг? Как перо поживает мое?
Мой подарок тебе, замирая над новой страницей.
Воробей на окне — замолчавшее слово мое —
Не прикинется ль вдруг улетевшею синею птицей?
