Взлелеянный на лоне вдохновенья,
С деятельной и пылкою душой,
Я не пленен небесной красотой;
Но я ищу земного упоенья.
Любовь пройдет, как тень пустого сна.
Не буду я счастливым близ прекрасной;
Но ты меня не спрашивай напрасно:
Ты, друг, узнать не должен, кто она.
Навек мы с ней разлучены судьбою,
Я победить жестокость не умел.
Но я ношу отказ и месть с собою;
Но я в любви моей закоренел.
Так вор седой заглохшия дубравы
Не кается еще в своих грехах:
Еще он путников, соседей страх
И мил ему товарищ, нож кровавый!..
Стремится медленно толпа людей,
До гроба самого от самой колыбели,
Игралищем и рока и страстей,
К одной, святой, неизъяснимой цели.
И я к высокому, в порыве дум живых,
И я душой летел во дни былые;
Но мне милей страдания земные:
Я к ним привык и не оставлю их…
Карелия!
Что в этом слове, близком и родном?
Шелест берёз иль шёпот стройных сосен?
Иль журавлиный клич печальный, в осень,
Иль струйка дыма над охотничьим костром?
Всё гармонично в северном краю:
Пороги рек, гладь голубых озёр
И неисхоженных лесов простор.
Тебе, Карелия, заздравную пою.
Мне б отразиться в онежской синеве
И с Ладогою ощутить слияние,
Мне б насладиться северным сияньем
И раствориться в дивной красоте.
Чем дальше от тебя, тем слаще возвращение,
И где бы ни была, к тебе стремлюсь я вновь,
О, радостных мгновений предвкушение!
Карелия! Мой отчий край!
Моя любовь!
