Был полдень в июне
И полночь в ночи;
С орбит своих звезды
Бледно лили лучи
Сквозь холодные светы
Царицы Луны.
Она была — в небе,
Блеск на гребнях волны.
Дышал я бесплодно
Улыбкой холодной, —
Холодной слишком — для меня!
Ее диск туманный,
Как саван обманный,
Проплыл, — и обернулся я
К Звезде Вечерней…
О, как размерней
Ласкает красота твоя!
Мечте так милы,
Полные силы,
Сверканья твои с вышины.
Пью, умиленный,
Твой огонь удаленный,
А не бледные блики Луны.
Хоть нас в наш век ничем не удивить,
Но к этому мы были не готовы:
Дельфины научились говорить!
И первой фразой было: «Люди, что вы!»
Учёные схватились за главы,
Воскликнули: «А ну-ка, повторите!»
И снова то же: «Люди, что же вы!»
И дальше: «Люди, что же вы творите!
Вам скоро не пожать своих плодов.
Ну, мы найдём какое избавленье…
Но ведь у вас есть зуб на муравьёв,
И комары у вас на подозренье…»
Сам Лилли в воду спрятал все концы,
Но в прессе — крик про мрачные карти<ны>,
Что есть среди дельфинов мудрецы,
А есть среди дельфинов хунвейбины.
Вчера я выпил небольшой графин
И, видит бог, на миг свой пост покинул,
И вот один отъявленный дельфин
Вскричал: «Долой общение!» — и сгинул.
Когда ж другой дельфин догнал того
И убеждал отречься от крамолы —
Он ренегатом обозвал его
И в довершенье крикнул: «Бык комолый!»
