Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим.
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим.
Как вороны кружатся, чуя
Горячую свежую кровь,
Так дикие песни, ликуя,
Моя насылала любовь.
С тобою мне сладко и знойно,
Ты близок, как сердце в груди.
Дай руки мне, слушай спокойно.
Тебя заклинаю: уйди.
И пусть не узнаю я, где ты.
О Муза, его не зови,
Да будет живым, невоспетым
Моей не узнавший любви.
Мы Красной Пресне слово предоставим,
Продлим регламент Ленинским горам,
Откуда вся Москва, в красе и славе,
Открыта солнцу, звездам и ветрам.
Вокзалы негодуют: в чем причина?
Запрашивает площадь: как ей быть,
Чтоб автора «Великого почина»
Монументальным мрамором почтить?
В Сокольниках один заветный просек,
Где Ленин был на елке у ребят,
Уже давно о памятнике просит,
Деревья все об этом шелестят.
Но существует мнение иное…
Быть может, не в Сокольниках, а тут,
Перед Большим театром, где весною
Так трогательно яблони цветут.
Чтоб перед нами прошлое воскресло
(Оно и так вовеки не умрет),
Пускай, присев на стул или на кресло,
Ильич листает бронзовый блокнот.
Не там на высоте, не в отдаленье,
На фоне облаков и птичьих крыл,
А рядом, с нами. Здесь… При жизни Ленин,
Мы знаем, возвышаться не любил.
Пусть будет памятник такого роста,
Чтобы уже ребенок лет пяти
Без мамы смог бы дотянуться просто
И положить у ног его цветы.
