К нам на длинной мокрой ножке
Дождик скачет по дорожке.
В лужице – смотри, смотри! —
Он пускает пузыри.
Если лужицы нальются,
Так и хочется разуться,
Побежать и потрясти
В тёплом дождике кусты…
Дождь плясал по огороду,
Поливал на грядки воду,
Тучу — лейку перенёс,
Напоил в полях овёс.
Сохнут вымытые чисто
Лопухов большие листья.
Значит, очень хорошо,
Что сегодня дождик шёл!
В ресторанах злых и сонных
Шикарный вечер догорал.
В глазах давно опустошённых
Сверка недопитый бокал,
А на эстраде утомлённой,
Кружась над чёрною ногой,
Был бой зрачков в неё влюблённых,
Влюблённых в тихое танго.
И извиваясь телом голубым,
Она танцует полупьяная
(Скрипач и плач трубы),
Забавно-ресторанная.
Пьянеет музыка печальных скрипок,
Мерцанье ламп надменно и легко.
И подают сверкающий напиток
Нежнейших ног, обтянутых в трико.
Но лживых песен танец весел,
Уж не подняться с пышных кресел,
Пролив слезу.
Мы вечера плетём, как банты,
Где сладострастно дремлют франты,
В ночную синюю косу.
Кто в свирель кафешантанную
Зимним вечером поёт:
Об убийстве в ресторане
На краснеющем диване,
Где темнеет глаз кружок.
К ней, танцующей в тумане,
Он придёт — ревнивый Джо.
Он пронзит её кинжалом,
Платье тонкое распорет;
На лице своём усталом
Нарисует страсть и горе.
Танцовщица с умершими руками
Лежит под красным светом фонаря.
А он по-прежнему гуляет вечерами,
И с ним свинцовая заря.
