Над малой келией громов раскаты,
И молотами ливень бьет по крыше.
Вниз выгляни: вспухают выше, выше
Из мутной мглы валы, грозой подъяты.
На приступ, скажешь, лезут супостаты,
Повыждав ночь и непогоду лише…
Но брезжит свет; вздохнула буря тише;
Над черным стадом — в серебре палаты.
И дальше молнии; и громы глуше,
Умолк и ливень; роща отдыхает;
В лицо пахнет лугов живая нега.
Потоп отхлынул, снится, от ковчега,
И в млеке лунном сад благоухает —
Новорожденный, на прощеной суше.
1.
будто камень межевой
между летой и невой
между царствием и речью посполитой
между лесом невоспетым
и запущенным проспектом
между тайною и танго и молитвой
эти сверх и без и меж
прочертили тот рубеж
за которым… да но что же за которым
где полоска межевая
не дрожит как неживая
а колосится и косится с укором
2.
между чёрною речкой
и рекою белою
я стою со свечкой
ничего не делаю
никого не поминаю
хоть и свечку держу
ничего не понимаю
хоть и речи держу
о чём
ни о чём
о тени
за плечом
о собаке на сене
зарубленной мечом
о городе на сене
где я звеню ключом
что понятно и ежу
мне непонятно
как животная слежу
полосы и пятна
и полотна на стене
и к чему всё это мне
3.
под застрехой
по-за стрехой
я устрою
свой тайник
я утрою
свой запас
милых книг
водолей и волопас
поглядятся
в мой родник
