Помню, я однажды и в «очко», и в «стос» играл,-
А с кем играл — не помню этой стервы.
Я ему тогда двух сук из зоны проиграл,-
Зря пошел я в пику, а не в черву!
Я сперва как следует колоду стасовал,
А потом я сделал ход неверный:
Он рубли с Кремлем кидал, а я слюну глотал,-
И пошел я в пику, а не в черву!
Руки задрожали, будто кур я воровал,
Будто сел играть я в самый первый…
Делать было нечего — и я его убрал,-
Зря пошел я в пику, а не в черву!…
Вот я и вернулся в город юности.
Серый дождик за окном гостиницы.
Я достал, покуривая трубочку,
записную книжку телефонную.
Чтобы услыхать былых товарищей,
стал звонить, покуривая трубочку,
Соколовскому, Храброву, Громову.
Я звонил, но что за наваждение —
попадал к каким-то Тихомировым,
Трусовым, Пузановым и Зайцевым…
Я листал, покуривая трубочку,
записную книжку телефонную:
к Мореву звонил — напал на Лужина,
за Углова мне Круглов ответствовал.
— Света Чистякова? Нет, не слышали, —
хохотала некая Распутина…
Новую раскуривая трубочку,
долго я звонил былой Любимовой:
— Не туда попали, уважаемый, —
поясняли мне довольно вежливо
Хрусталёвы, Коврины и Тряпкины…
Записную книжку телефонную
спрятал я в гостиничную тумбочку.
Серый дождик за окном подрагивал
и стучал по крышам нашей юности,
и дымилась преданная трубочка…
