Как жадно, затая дыханье,
склоня колена и плеча,
напьюсь я хладного сверканья
из придорожного ключа.
И, запыленный и счастливый,
лениво развяжу в тени
евангелической оливы
сандалий узкие ремни.
Под той оливой, при дороге,
бродячей радуясь судьбе,
без удивленья, без тревоги,
быть может, вспомню о тебе.
И пеньем дум моих влекома,
в лазури лиловатой дня,
в знакомом платье незнакома,
пройдёшь ты, не узнав меня.
Этот день не забыть.
Этот день навсегда
В нашу память вошел
Раскаленным осколком.
…Было чудное утро.
Заря, как слюда,
Серебрилась над серым
Пустынным проселком.
И когда за рекою
Верхушки берез
Обожгла докрасна
Орудийная вспышка,
Дав России сигнал,
К карабину прирос
Из глубинки тверской
Пограничник-парнишка.
За спиною — страна:
Ширь лесов и болот,
В городах — тишина,
Там ни дыма, ни гари.
Торопился Курчатов
Ядро расколоть,
Видел звездные сны
Семилетний Гагарин.
А в секрете
Послушные пальцы бойца
Торопясь,
В магазин загоняли обойму.
Он собой заслонил
Наши с вами сердца
И упал в задымленной
Принеманской пойме.
И под ним
Обагрились ромашки,
Как мак,
Тонко звякнули
Гильзы пустые.
Но уже по тревоге
Вставала Россия,
Занося для удара
Свинцовый кулак.
Словно рана в груди,
Наша память болит,
Хоть и время летит
Реактивною птицей…
День войны!
Никогда он не будет забыт.
Но важнее —
Не дать повториться.
