Слова — мучительные трубы,
гремящие в глухом лесу,-
следят, перекликаясь грубо,
куда я пламя пронесу.
Но что мне лай Дианы жадной,
ловитвы топот и полет?
Моя душа — олень громадный —
псов обезумевших стряхнет!
Стряхнет — и по стезе горящей
промчится, распахнув рога,
сквозь черные ночные чащи
на огненные берега!
По моей мансардной крыше
Запузыривает дождь.
Я лежу за шкафом в нише,
Плед сползает, в пятках дрожь.
Пусть сползает… Я не Гриша,—
Я ковбойский храбрый вождь!
Шляпа-облако из фетра,
Имя: «Томсон — Дикий Гусь»,
Вмиг — прыжком в четыре метра —
На мустанга я сажусь
И лечу быстрее ветра…
Грянет гром — не обернусь!
На руке спиралью свито
Бесконечное лассо…
По траве шипят копыта,
Стремена, как колесо…
Небо звездами расшито,
Месяц — светлое серсо.
Враг мой, рыжий Джек-плантатор
Оскорбил меня вчера…
В кабачке ночном «Экватор»
С ним кутил я до утра.
Под навесом ресторатор
Жарил серну у костра.
Джек сказал, что из винтовки
Не попал бы я в орла!
Две мулатки — вот чертовки! —
Рассмеялись из угла.
Хлопнув плетью по циновке,
Я вскочил из-за стола.
Гром и молния! Терпенье…
Пуля первая — орлу.
А вторая… Мщенье, мщенье!
Разве я снесу хулу?!
Послезавтра, в воскресенье,
Будет трупом на полу.
Что там в прерии мелькнуло
Средь метелок камыша?
Вмиг рука лассо метнула,
Грянул буйвол, не дыша…
Тьфу, свалил часы на стуле!
В пятки прыгнула душа.
Спичек нету! Папа с мамой
На Шаляпина ушли.
Во дворе за темной рамой
Плачет дождик: «Пли-пли-пли»…
Под кроватью кот упрямый
С куклой возится в пыли.
