В столице вдруг похолодало:
дул ветер с северных морей,
из Арктики, из-за Урала,
из заполярных лагерей.
Он прямо в горле грубо комкал
всю ложь и фальшь пустых речей,
он снегом беспощадно колким
хлестал по лицам москвичей.
Весь проволочный, злой, колючий,
как заключенный, как беглец,
всю хрупкость их благополучий
он обнаружил наконец.
Он был кошмаром полуночным,
сплошным клубком запретных тем.
Он теми был уполномочен,
кто без него остался б нем.
А. Д. Радловой
Я часто слышал этот звук «свобода»
И равнодушно улыбался я.
Но вот благоуханней смол и меда
Ваш голос прозвучал, ворожея.
И мне почудилось, что в самом деле
Каким-то розам суждено расцвесть.
Что сквозь отчаянье, тоску, мятели
К нам донесется золотая весть.
Я шел назад смущенный и безмолвный.
Сияло небо над моей рекой.
И глядя на закат и слыша волны,
Все слышал я ваш голос колдовской.
