Мы долго жили в тех местах.
Волк выл в лесу и ветер в ставнях.
Но в грязных глинистых пластах
екатерининский пятак
блеснул мне вдруг, как Медный всадник.
Мы долго жили в тех местах —
год, два и три,— в тех стародавних.
Но исторический масштаб
был смутным, как простор в мечтах
о неоткрытых дальних странах.
И лишь потом пойму я, где
жил. И что все это — Россия.
Прочту в толстеннейшем труде
о Емуртлинской слободе,
и вдруг уколет ностальгия.
Над морем рассыпалась смехом
Вся радость и на гору эхом
Взобралась, умылась ключами
И солнцем, не знавшим печали.
Затем, то тропой, то дорогой –
И в море с толпой босоногой
По склону зелёному съехав,
Взорвалась фонтанами смеха…
Нахмурилось небо, и следом
Дождинки, согретые летом,
В потоки слились – вот так фокус!
И… радость впорхнула в автобус
С ребячьими задиристым смехом…
Ей пасмурный день – не помеха!
