Мы на мосту. Какая-то река.
Не знаю: Рейн, Москва-река, иль Лета.
Не кровь,туман тут в жилке у виска.
И мы в стране, которой имя «где-то».
О, не Ромео, нет, и не Джульетта,
Хоть нежно так лежит в руке рука, —
Пожалуй, мы скорее Гензель с Гретой,
По дому дальнему такая в нас тоска.
А, может быть, имён совсем не надо,
И безымянны: речка, я и ты.
Такой текучей, нежной пустоты
Такая безымянная услада.
Два голоса во тьме. Два всплеска в океане
В тумане мы, в тумане мы, в тумане.
Душа была тревогами томима
До первого решительного дня,
До первой пули, пролетевшей мимо,
Пронзившей воздух где-то близ меня.
Как будто в сердце мне она вонзилась,
Лишь для меня свершая свой полёт,
И странно всё во мне переменилось,
И знаю я, что я уже не тот.
И строй природы дивно перестроен,
И стал иным весь образ бытия.
И где же мирный я? Я — только воин.
Всегда передо мною смерть моя.
Ползёт ко мне за каждою горою,
И стережёт меня за каждым пнём,
И каждый раз я утренней зарёю
Встречаюся как бы с последним днём.
Всё то, что было прежде непонятно,
Здесь понял я, склонившийся к ружью,
И потому, сражённый многократно,
Теперь врага бестрепетно убью.
И никогда тоскующая совесть
Не будет мне когтями сердце рвать,
Хотя бы дел моих отважных повесть
Мне правнукам пришлося рассказать.
