Где прободают тополя жесть
Осени тусклого паяца,
Где исчезает с неба тяжесть
И вас заставила смеяться,
Где под собранием овинов
Гудит равнинная земля,
Чтобы доходы счел Мордвинов,
Докладу верного внемля,
Где заезжий гость лягает пяткой,
Увы, несчастного в любви соперника,
Где тех и тех спасают прятки
От света серника,
Где под покровительством Януси
Живут индейки, куры, гуси,
Вы под заботами природы-тети
Здесь, тихоглазая, цветете.
Лес, львом ярившийся вокруг,
как в клетку втиснут в Летний сад.
Но сучья, как обрубки рук
Волынского, кричмя кричат.
Кричит отрезанное прочь.
Уродуемое кричит.
Прокрустизованная плоть
материи — кровоточит.
А регулярность перспектив
крушит деревья и кусты,
страшна, как регулярный стих,
стучащий молотом в виски.
Куб. Параллелепипед. Куб.
Прямая. Перпендикуляр…
Так воцарялся Петербург.
Так он пространство покорял.
