…Я вернулся на яркую землю,
Меж людей, как в тумане, брожу,
И шумящему говору внемлю,
И в горящие взоры гляжу.
Но за ропотом снежной метели,
И под шепот ласкающиx слов —
Не забыл я полей асфоделей,
Залетейскиx немыx берегов.
И в сиянъи земныx отражений
Мне все грезятся — ночью и днем —
Проxодящие смутные тени,
Озаренные тусклым огнём.
Не прячьте за веер раскрытый
Свою потаённую грусть.
А ноток надменно-сердитых
Я в ваших словах не боюсь.
Мне ваше притворство понятно,
Вы верили лживым словам,
И что-то ушло безвозвратно,
Я даже сочувствую вам.
Вы никому давно не верите,
И я, конечно, в их числе.
Колечко вы на пальце вертите,
Дрожит морщинка на челе.
Вы никому давно не верите,
Ошибок хватит вам вполне.
Но то, как вы колечко вертите,
Надежду всё же дарит мне.
Оркестр репетировал вальсы,
И скрипки сбивались слегка.
Вы мне предложили остаться,
При этом взглянув свысока.
Я знал – вы боитесь отказа.
И выдали вас пустяки —
Вы вдруг опрокинули вазу
Неловким движеньем руки.
Вы никому давно не верите,
И я, конечно, в их числе.
Колечко вы на пальце вертите,
Дрожит морщинка на челе.
Вы никому давно не верите,
Ошибок хватит вам вполне.
Но то, как вы колечко вертите,
Надежду всё же дарит мне.
Любовь наша, равная ночи,
Забьётся в раскрытом окне.
«Я буду вас ждать, между прочим», —
Надменно вы скажете мне.
Вы вспомнили всё, что забыто,
И что-то вдруг ожило в вас.
Не прячьте за веер раскрытый
Счастливых, испуганных глаз.
