От жизни лживой и известной
Твоя мечта тебя влечет
В простор лазурности небесной
Иль в глубину сапфирных вод.
Нам недоступны, нам незримы,
Меж сонмов вопиющих сил,
К тебе нисходят серафимы
В сияньи многоцветных крыл.
Из теремов страны хрустальной,
Покорны сказочной судьбе,
Глядят лукаво и печально
Наяды, верные тебе.
И в час на огненном закате
Меж гор предвечных видел ты,
Как дух величий и проклятий
Упал в провалы с высоты.
И там, в торжественной пустыне,
Лишь ты постигнул до конца
Простертых крыльев блеск павлиний
И скорбь эдемского лица!
где мой Транссиб весной, моя тяга к дыму,
угольный шлак у школ (не держи, пусти!
лучше расстреляну быть, чем тобой любиму…),
цепи платформ (пожалуйста, не гляди!) –
…что же я делаю, всё улыбаюсь Крыму,
только и знаю – его прижимать к груди…
…клуб и стройбат… детдом… уже не приеду.
лывы у станции, мокро и в сапогах.
где моё счастье – шлёндрать легко по свету?
где мои гонки – в ночь на товарняках?
всё отдала – чего нельзя исковеркать! –
каждый свой медный грош, нехитрый секрет…
детская мода – сквозь искры в ресницах зыркать:
в радужных пляшущих сферах выходит свет…
это метель ночная, Москва сырая,
это отчаянье (якобы торжество!)…
мой протопоп, в Пустозёрске своём сгорая,
«не позволяй, – кричит, – себе ничего!»
