(Одностопные ямбы)
И ночи — короче, и тени — светлей,
Щебечет, лепечет весенний ручей,
Истомой знакомой пленяет апрель:
Он сладко, украдкой, вливает свой хмель,
И снова иного не надо! Мечта
С лучами, с ручьями усладой слита,
Нет горя! Не споря с порывом, душа
Вся — пенье! в волненьи счастливом спеша —
На воле, там, в поле, росточком восстать,
На склонах зеленых листочком дрожать!
Я возделал скромное владенье?
Уголок зеленый был тенист.
Мне стихи в моем уединенье
Диктовал веселый птичий свист…
Стал я стар. Тут все мертво и глухо,
Прежней шумной жизни — ни следа.
Отклика напрасно жаждет ухо;
Птицы улетели навсегда!
Спросите, что это за владенья?
Я отвечу: это — песнь моя.
Но напрасно стал бы целый день я
Вдохновенья тут искать, друзья!
Серебрится на ограде иней,
Старости дохнули холода.
Нет певцов пернатых и в помине:
Птицы разлетелись навсегда!
Лето ль снова всколосится пышно,
Осень свой багрец ли разольет —
Только птиц уже не будет слышно.
Кто ж дары природы воспоет?
Нет! Цветы, весною оживая,
Нам не скрасят старости года,
Раз — любовь чужую воспевая —
Птицы разлетелись навсегда.
Не звучать тут больше хорам птичьим:
Их моя зима спугнула. Ах!
Я уже страдать косноязычьем
Стал за чашей дружеской — в стихах.
Но тебе и старость — не помеха:
Пой, Антье, и дружбу, как тогда,
Прославляй, чтоб не твердило эхо;
«Птицы разлетелись навсегда!»
