Гаснут розовые краски
В бледном отблеске луны;
Замерзают в льдинах сказки
О страданиях весны;
Светлых вымыслов развязки
В черный креп облечены,
И на празднествах все пляски
Ликом смерти смущены.
Под лучами юной грезы
Не цветут созвучий розы
На картинах Красоты,
И сквозь окна снов бессвязных
Не встречают звезд алмазных
Утомленные мечты.
Играл застенчивый старик,
Приземистый, крепкоголовый.
Я понял: искренность — не крик,
Поэзия — не только слово.
Я слушаю: в моей груди
Шумят и клонятся колосья,
Бормочут сосны и гудит
Земли орган многоголосый.
И, как земля, ревет орган,-
Как будто с Бахом мы шагнули
Вдвоем с вулкана на вулкан
И заблудились в этом гуле.
Дрожит игольчатый собор,
Поют лужайки и поляны,
И прорезает стройный хор
Ребенка голосок стеклянный.
И в гулкий купол голубой
Плывет органа вздох огромный.
Вот он позвал нас за собой,
И мы бежим из наших комнат.
Земных глубин глубокий стон,
И гул разбуженных столетий,
И ровный свет со всех сторон,
И мысль чиста при этом свете.
Здесь все — природы страшный рев
И катанные ядра грома.
Здесь все — ни выкриков, ни слов,
Ни одиночества, ни дома.
Здесь Бах царит, здесь топчет он
Страстишек человечьих мелочь,
Он раздвигает небосклон
И в будущее смотрит смело.
О, если б мне такой размах,
Такая дерзостная сила,
Чтобы, рожденная в стихах,
Она в сердца переходила,
Чтоб люди услыхали в них
Не только силу песнопений,
Но голос будущих, живых,
Еще не живших поколений!..
