И снова ты, и снова ты,
И власти нет проклясть!
Как Сириус палит цветы
Холодным взором с высоты,
Так надо мной восходишь ты,
Ночное солнце — страсть!
Мне кто-то предлагает бой
В ночном безлюдьи, под шатром.
И я, лицом к лицу с судьбой,
И я, вдвоем с тобой, с собой,
До утра упоен борьбой,
И — как Израиль — хром!
Дневные ринутся лучи, —
Не мне пред ними пасть!
Они — как туча саранчи.
Я с богом воевал в ночи,
На мне горят его лучи.
Я твой, я твой, о страсть!
Некий сребролюбец робкого нрава отыскал льва из золота и начал так рассуждать сам с собою:
«Что же теперь со мною будет, не ведаю. Я сам не свой, и что мне делать, не знаю. Алчность моя и робость моя раздирают меня на части. Какой рок или какой бог сотворил из золота льва? Душа моя теперь борется сама с собой: золото она любит, а обличья этого золота страшится. Желание побуждает ее схватить находку, привычка — не трогать находки. О, злая судьба, что дает и не позволяет взять! О, сокровище, в котором нет радости! О, милость богов, обернувшаяся немилостью! Что же? Как мне овладеть им? На какую хитрость пойти? Пойду и приведу сюда рабов: пусть они разом все за него возьмутся, а я буду посматривать издали».
Мораль басни:
Басня относится к богачу, который не смеет пользоваться и наслаждаться своим богатством.
