Вы
не протянули мне руку —
и тогда я сорвался в пропасть.
Но, как видите,
не разбился…
Испытал и любовь, и разлуку,
написал стихотворений пропасть,
нарисовал рисунков груду,
не богат, да дети одеты.
И всё ж я злопамятным буду:
когда вы
оступитесь где-то,
закричите, в страхе цепляясь над бездной, —
я услышу, я не железный —
мигом выскочу из-за камней
и протяну вам руку,
чтоб до скончания дней
вы испытывали
самую страшную муку.
Всё тот же раскинулся свод
над нами лазурно-безмирный,
и тот же на сердце растет
восторг одиночества пирный.
Опять золотое вино
на склоне небес потухает.
И грудь мою слово одно
знакомою грустью сжимает.
Опять заражаюсь мечтой,
печалью восторженно-пьяной…
Вдали горизонт золотой
подернулся дымкой багряной.
Смеюсь — и мой смех серебрист,
и плачу сквозь смех поневоле.
Зачем этот воздух лучист?
Зачем светозарен… до боли?
