Луна уже плывет медлительно и низко.
Она задумалась, — так, прежде чем уснуть,
В подушках утонув, мечтает одалиска,
Задумчивой рукой свою лаская грудь.
Ей сладко умирать и млеть от наслажденья
Средь облачных лавин, на мягкой их спине,
И все глядеть, глядеть на белые виденья,
Что, как цветы, встают в лазурной глубине.
Когда ж из глаз ее слеза истомы праздной
На этот грустный шар падет росой алмазной,
Отверженный поэт, бессонный друг ночей,
Тот сгусток лунного мерцающего света
Подхватит на ладонь и спрячет в сердце где-то
Подальше от чужих, от солнечных лучей.
Старым твоим знакомцем
Быть, увы, не могу
Я переизбран Солнцем
И нереально жгу!
Ты под плетями корчась
Дружественных лучей
Не оценила почесть
Жрицею став ночей
Ты выбираешь бледный
Лунный, унылый свет
Скрыв себя, будто пледом
Дымом от сигарет
Я переизбран Солнцем
Крышу конкретно рвёт!
Номер газетный свёрстан
Вывешен у ворот
По белому ясно чёрным
Написано: Подчинись!
Хоть богом зови, хоть чёртом
Но я над землёй завис
Не вижу причин погаснуть
За тучи не тороплюсь
Изводишь меня напрасно
А это тебе не в плюс
Я переизбран Солнцем
И заступил на пост
В небе сияю звёздном
Удовлетворяю спрос
Ты принимай, как данность
Мой негасимый свет
Это почти диагноз
«Грёбанный экстраверт»
