О дитя, я долго плакал над судьбой твоей,
С каждой ночью я тоскую все сильней, сильней…
Знаю, знаю, скоро, скоро, на закате дня,
Понесут с могильным пеньем хоронить меня…
Ты увидишь из окошка белый саван мой,
И сожмется твое сердце от тоски немой…
О дитя, я долго плакал с тайной теплых слов,
И застыли мои слезы в бисер жемчугов…
И связал я ожерелье для тебя из них,
Ты надень его на шею в память дней моих!
Боярин и боярыня под липой пили чай.
А юная боярышня идёт, в глазах печаль.
И рвёт цветы рассеянно
С куста по одному.
Заметно, что рассержена,
Неясно – почему?
Боярышник цветёт,
Ему цвести пора.
И суженого ждёт
Боярышня с утра.
На щеках румяный цвет,
Восемнадцать жарких лет.
Сердито ждёт,
А он всё не идёт.
Коса с годами таяла,
Сад грезил о следах.
Надежда не оставила
Боярышню в годах.
Настало утро вешнее,
Как много лет назад.
Окно не занавешено,
В окне сердитый взгляд.
Боярышник цветёт,
Ему цвести пора.
И суженого ждёт
Боярышня с утра.
Уж давно пора прийти —
Два годка до тридцати.
Сердито ждёт,
А он всё не идёт.
Колючками топорщится
Боярышника куст.
Она сердито морщится,
А сад, как прежде, пуст.
«Не злись, – твердят подружки ей, —
Тогда пройдёт печаль».
Боярышник цветет,
Ему цвести пора.
И суженого ждёт
Боярышня с утра.
На щеках румяный цвет,
Не узнаешь, сколько лет.
С улыбкой ждёт,
И суженый идёт.
