Есть светлая радость под сенью кустов
Поплакать о прошлом родных берегов
И, первую проседь лаская на лбу,
С приятною болью пенять на судьбу.
Ни друга, ни думы о бабьих губах
Не зреет в ее тихомудрых словах,
Но есть в ней, как вера, живая мечта
К незримому свету приблизить уста.
Мы любим в ней вечер, над речкой овес,—
И отроков резвых с медынью волос.
Стряхая с бровей своих призрачный дым,
Нам сладко о тайнах рассказывать им.
Есть нежная кротость, присев на порог,
Молиться закату и лику дорог.
В обсыпанных рощах, на сжатых полях
Грустит наша дума об отрочьих днях.
За отчею сказкой, за звоном стропил
Несет ее шорох неведомых крыл…
Но крепко в равнинах ковыльных лугов
Покоится правда родительских снов.
Отец, имея сына,
Который был уже детина,
«Ну, сын, — он говорит ему, — уж бы пора,
Для твоего добра,
Тебе жениться.
К тому же, дитятко, у нас один ты сын,
Да и во всей семье остался ты один;
Когда не женишься, весь род наш прекратится,
Так и для этого ты должен бы жениться.
Уж я не раз о том говаривал с тобой
И напрямик, и стороной,
А ты мне всё в ответ другое да другое;
Скажи, пожалуй, что такое?
Я, право, говорить о том уже устал».
— «Ох! батюшка, давно и сам я рассуждал,
Что мне пора бы уж жениться;
Да вот я для чего всё не могу решиться:
Ищу, да всё еще примера не найду,
Чтоб жили муж с женой в ладу».
