Гиена такая мерзкая.
Морда у нее дерзкая,
Шерсть на загривке торчком,
Спина- сучком,
По бокам (для чего — непонятно)
Ржавые пятна,
Живот — грязный и лысый,
Ткнется в решётку — хвост у ноги,
Глаза — как у Бабы-Яги.
А мне ее жалко…
Разве ей не обидно?
Даже моль, даже галка
Симпатична и миловидна.
Мне объяснила невеста дядиволодина,
Тётя Аглая:
«Почему она злая?
Потому что уродина».
Осенний ветер пахнет снегом,
неверным, первым и сырым.
Привыкши к ветреным ночлегам,
мы в теплом доме плохо спим.
Обоим нам с тобой не спится,
хотя и тихо и темно.
Обоим нам с тобою мнится,
обоим чудится одно.
Что в нетерпенье и в тумане,
с крутого перевала мчась,
мы позабыли на Тянь-Шане
любви и жизни нашей часть.
Какая-то частица счастья
в ущелье ветром унеслась,
и вот без этой малой части
ничто не ладится у нас.
Так, может, лучше улыбнемся
и прежде, чем опять уснем,
высокой клятвой поклянемся,
что мы вернемся, мы вернемся
и позабытое найдем.
И будет труден путь во мраке
Обрывы… Пропасти… Вода…
И будет слышен лай собаки,
оберегающей стада.
И узкий месяц будет бледен,
но ярким будет солнце днем.
Но мы доедем, мы доедем
и позабытое найдем.
Что это? Слово? Вещь? Поступок?
…А ночи в городе длинны,
ночные лампы светят скупо,
и вовсе не видать луны.
А в городе и псы не лают,
и путник не стучится в дом…
Над ночью три звезды пылают,
как над неназванным стихом.
