Знаешь,
я хочу, чтоб каждое слово
этого утреннего стихотворенья
вдруг потянулось к рукам твоим, словно
соскучившаяся ветка сирени.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая строчка,
неожиданно вырвавшись из размера
и всю строфу
разрывая в клочья,
отозваться в сердце твоем сумела.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая буква
глядела бы на тебя влюбленно.
И была бы заполнена солнцем, будто
капля росы на ладони клена.
Знаешь,
я хочу, чтоб февральская вьюга
покорно у ног твоих распласталась.
И хочу,
чтобы мы любили друг друга
столько,
сколько нам жить осталось.
Календарь облетает страницами.
Скоро снег, говорят, скоро снег.
Что тебе написать из провинции,
Что тебе рассказать обо всех?
Как мы множим свои обещания,
Как мы делим свои холода…
Что тебе написать на прощание,
Кроме «помню», «прости», «никогда»?
Как беспечно взлетали и падали,
Как устали, кого ни возьми…
Посмотри, как мы выросли. Надо ли
Говорить, что остались детьми?
Здесь такие же сумерки ранние,
Здесь почти уже всё замело,
И легко себя чувствовать маленьким,
Если лбом упереться в стекло.
Здесь деревья немые и голые
Населяют, как призраки, сад,
И взлетают почтовые голуби,
Чтоб уже не вернутся назад.
Но пока наше время не выжжено
И упрямая птица кружит,
Напишу, что мы всё-таки выжили
И, бесспорно, намерены жить.
