На дубе вещий ворон восседал,
В молчании седые брови хмуря.
И мчалось время, зорких глаз не щуря,
Ему навстречу, как прибрежный вал.
И горизонт, ломаясь, исчезал,
Являя вместо дремлющего леса
Всё, что Хозяин Судеб прикрывал
От суетных ревнивою завесой.
Сражались рати, лик земли горел
И гасли в небе гордые светила…
На всё что будет, и на всё, что было
Провидец с безмятежностью смотрел.
Совет давал лишь тем, кто знать хотел
И должен был узнать еще до срока,
Что за великий жребий дан в удел
Ему рукой безжалостного рока.
А чуть пониже, громко стрекоча,
Шныряла ротозейница сорока.
Смотреть ей было недосуг далёко.
Чуть что увидит, тут же сгоряча
Давай крылами хлопать и кричать:
«Спасайтесь! Шишка падает! Нет, ветка!
Через минуту мышь пройдет опять!
А через две… На две я вижу редко…
Но, кажется… летят синичек пять!»
Мораль сей басни помнить всем пристало:
Способностей одних врожденных мало.
Они идут на пользу лишь тому,
Кто применить их может по уму.
