Боже! вина, вина!
Трезвому жизнь скучна
Пьяному рай!
Жизнь мне прелестную
И неизвестную,
Чашу ж не тесную
Боже подай!
Пьянства любителей,
Мира презрителен
Боже храни!
Души свободные,
С Вакховой сходные,
Вина безводные
Ты помяни!
Чаши высокие
И преширокие
Боже храни!
Вина им цельные
И неподдельные!
Вина ж не хмельные
Прочь отжени!
Пиры полуночные,
Зато непорочные
Боже спасай!
Студентам гуляющим,
Вино обожающим,
Тебе не мешающим
Ты не мешай!
По июньскому Ярославлю
Пух кружился, как первый снег.
Лёгкий, тающий, тополиный,
Удивительной чистоты!..
Помнишь, улицей длинной-длинной
Шли мы двое? Лишь я и ты.
Мимо скверов, домов и складов,
Мимо солнечных куполов…
Никаких затаённых взглядов,
Никаких необычных слов.
Или это подводит память,
Или был я от счастья глух?
Знаю только одно: над нами
Тополиный кружился пух.
Это в памяти и хранится.
Те пушинки? — Конечно. Все!..
Вот одна на твоих ресницах,
Вот одна на твоей косе.
Вот они у тебя над ухом
Затевают свою игру…
Эти дни улетели пухом,
Их развеяло на ветру.
И сегодня, я знаю: где-то,
Может, каждые пять минут
Упрекают тебя за это,
Осуждают тебя, клянут.
Словно волчья идёт там травля,
Словно выстрелы режут слух…
Но от Рыбинска до Ярославля
Тополиный кружится пух.
