Как замечательны,
Как говорливы дни,
Дни встреч с тобой
И вишен созреванья.
Мы в эти дни,
Наверно, не одни
Сердцами стали
Донельзя сродни,
До самого почти непониманья.
Бывало, птиц увижу
На лету,
Во всю их птичью
Крылью красоту,
И ты мне птицей
Кажешься далекой.
Бывало, только
Вишни зацветут,
Листки свои протянут в высоту,
Ты станешь вишней
Белой, невысокой.
Такой храню тебя
В полете дней.
Такой тебя
Хотелось видеть мне,
Тебя
В те дни
Большого обаянья.
Но этого, пожалуй,
Больше нет,
Хотя в душе волнение сильней,
Хоть ближе до любимой расстоянье.
Всё отошло
В начале расставанья.
«Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним,
Мне есть, чем оправдаться перед ним…»
В. Высоцкий.
Удалой, пропитой и прокуреный,
Потрясающий голос его…
Как гулял, щеголял, бедокурил он!
Но печалился больше всего.
Так печалился, вскрикивал, маялся,
Проклинал и прощенья просил,
Но ни разу он так не отчаялся,
Чтоб надеяться не было сил.
Обложили, флажков понавешали,
Вьют веревочку в плеть и в петлю.
Ах, кривые, нелегкие, лешие,
Все равно я куплет допою!
Мои кони то пляшут, то хмурятся, —
Все не так! Все не то!
И поет, аж, бывало, зажмурится,
Чтобы доверху,
Чтобы донельзя,
Чтобы до…
Эх, раз, еще бы раз,
Еще бы много-много раз…
Он поет перед Всевышним —
Ему, братцы, не до нас.
