Непостижною святынею
Перед нами, без речей,
Небо круглою равниною
Блещет в ризе из лучей.
Что же там за далью синею,
Далью, видной для очей,
Где слито оно с пустынею
Днем и в сумраке ночей?
Не понять нам. Чудной тайностью
То для глаз облечено;
И постигнутые крайностью,
Видим только мы одно,
Что мир создан не случайностью,
Есть начальное зерно…
Весна коснит — и дни бегут,
И нашу жизнь уносят.
Вот миг — и парки нить спрядут,
Вот миг — и ножниц спросят.
Ах! сколько, старец, я друзей,
Друзей младых, любезных,
Покрыл уже сырой землей
И пролил токов слезных!
Им жить было,- а мне зачем
Влачить век мрачный, скучный?
Хариты с ними ночью, днем
Бывали неразлучны…
Ко мне ж болезнь, забота, скорбь
Приходят на беседу,
И всё еще грузнее горб
Седому вьючат деду!
В дому ли скук влачу часы,-
Дом пахнет уж пустыней;
Вот сад; как старость мне власы —
Его так пудрит иней;
Там гнется вяз на утлом пне,
Как старца гнут уж годы;
И, как под шубой кровь во мне,
Под льдом так стынут воды.
Но вот они опять с весной,
Как из пелен, прорвутся,
Деревья, с прежней красотой,
Вновь в зелень облекутся;
А мне весна, хоть придет вновь,-
Не усладит печали:
Мне младость, резвость и любовь
Навек «прости!» сказали!..
Но нет; приди, весна! — цветы
На травку брось зелену;
Хотя спрямить не можешь ты
Мне спину, в крюк согбенну,
Хоть в свете счастьем мне своим
Нельзя уж наслаждаться,
Так, вспомня прежнее,- чужим
Я буду утешаться.
