Когда из мрака заблужденья
Горячим словом убежденья
Я душу падшую извлек,
И, вся полна глубокой муки,
Ты прокляла, ломая руки,
Тебя опутавший порок;
Когда забывчивую совесть
Воспоминанием казня,
Ты мне передавала повесть
Всего, что было до меня;
И вдруг, закрыв лицо руками,
Стыдом и ужасом полна,
Ты разрешилася слезами,
Возмущена, потрясена,-
Верь: я внимал не без участья,
Я жадно каждый звук ловил…
Я понял все, дитя несчастья!
Я все простил и все забыл.
Зачем же тайному сомненью
Ты ежечасно предана?
Толпы бессмысленному мненью
Ужель и ты покорена?
Не верь толпе — пустой и лживой,
Забудь сомнения свои,
В душе болезненно-пугливой
Гнетущей мысли не таи!
Грустя напрасно и бесплодно,
Не пригревай змеи в груди
И в дом мой смело и свободно
Хозяйкой полною войди!
29-й исчез с маршрута
а у Максима Петровича вылился весь тосол
а запасная канистра, оказывается, у 29-го
а его-то и нет
если сойти с маршрута
пассажиры его порвут
особенно
вот эти две тётки
почему-то вспомнилась Люда
и как она всё на него орала
тут, кстати, и деньги четыре недели уже не платят
а еще что-то неясное где-то болит внутри
а к врачу обращаться страшно
запретит, ведь, курить и пить
спросил себя внутренне:
есть ли
вообще, на свете
Пречистая и Всевышний?
смотрит:
а там впереди — 29-й
перевернулся
пьяный сидит на обочине
перед ним —
белая
даже какая-то сияющая
канистра тосола