Я помню древнюю молитву мастеров:
Храни нас, Господи, от тех учеников,
Которые хотят, чтоб наш убогий гений
Кощунственно искал всё новых откровений.
Нам может нравиться прямой и честный враг,
Но эти каждый наш выслеживают шаг.
Их радует, что мы в борении, покуда
Петр отрекается и предает Иуда.
Лишь небу ведомы пределы наших сил,
Потомством взвесится, кто сколько утаил.
Что создадим мы впредь, на это власть Господня,
Но что мы создали, то с нами посегодня.
Всем оскорбителям мы говорим привет,
Превозносителям мы отвечаем — нет!
Упреки льстивые и гул молвы хвалебный
Равно для творческой святыни непотребны.
Вам стыдно мастера дурманить беленой,
Как карфагенского слона перед войной.
Мы в театре!
В настоящем!
И у каждого билет!
Мы сидим, глаза таращим,
Долго в люстре
Гаснет свет.
Как троллейбус с остановки –
Чиркнул занавес, пошел!..
От волнения у Вовки
Номерок упал на пол.
И за Вовкою под кресло
Тут же староста полезла –
Тише!
Вы же не в кино!
А на сцене –
Небо в звездах,
Полон музыкою воздух
И распахнуто окно…
Что-то будет в этой сказке!
Я-то знаю, но молчу,
Да любого за подсказки
Я и сам поколочу!
Знаю сам, что волк голодный –
Пожилой артист, народный,
А медведь простуженный –
Молодой, заслуженный…
Только пусть
Подольше длится
Сказка, тайна, волшебство!
А вокруг
Такие лица –
Не узнаешь никого!
