В скольких земных океанах я плыл,
Древних, веселых и пенных,
Сколько в степях караваны водил
Дней и ночей несравненных…
Как мы смеялись в былые года
С вольною Музой моею…
Рифмы, как птицы, слетались тогда,
Сколько — и вспомнить не смею.
Только любовь мне осталась, струной
Ангельской арфы взывая,
Душу пронзая, как тонкой иглой,
Синими светами рая.
Ты мне осталась одна. Наяву
Видевший солнце ночное,
Лишь для тебя на земле я живу,
Делаю дело земное.
Да, ты в моей беспокойной судьбе —
Ерусалим пилигримов.
Надо бы мне говорить о тебе
На языке серафимов.
Предпусковой период
не толкай
не оскорбляй
а то получишь срок
вот позову
кого
эпоху
вот позову
опохмелицию
Следщая
слетщея астьнофка
зима и эмзэма
Бантикогуб чего суёшься
со своим натуралистическим рылом
да в абстракционистский ряд
следща следуща
сле ду ю ща я
не толкай не оскорбляй
толкать речугу
оскаруайльдбление
кристянскъя застава
человек не виноват что он биологически
и к сечи голо и биологически
и к сечи там отвал автоматически
но всёшки всё-ж-таки он в чём то винова
глотьф пириульк глотов живоглотов слет
На углу
в лавчонке ладной
позади автомашин
восседает плотоядный
плодоягодный мужик
а за ним
там разных объявлений доски
трубопроводов стояки
там бродят жадные подростки
и мстительные старики
