О! Если б дни мои текли
На лоне сладостном покоя и забвенья,
Свободно от сует земли
И далеко от светского волненья,
Когда бы, усмиря мое воображенье,
Мной игры младости любимы быть могли,
Тогда б я был с весельем неразлучен,
Тогда б я верно не искал
Ни наслаждения, ни славы, ни похвал.
Но для меня весь мир и пуст и скучен,
Любовь невинная не льстит душе моей:
Ищу измен и новых чувствований,
Которые живят хоть колкостью своей
Мне кровь, угасшую от грусти, от страданий,
От преждевременных страстей!..
О, это ужас, Судный день — с тобою разлученным быть,
И счастья благостная сень — разлук с тобой лишенным быть.
В огне любви сгораю я, пылает в сердце кровь моя,
Увы, мне суждено, друзья, навеки обреченным быть.
Огонь мне грудь и сердце сжег, от мук измен я изнемог,
Со мной сдружился злобный рок, и как мне не спаленным быть!
Рыдаю я в плену оков, и тяжкий жребий мой суров,
И я всю жизнь отдать готов — готов испепеленным быть.
Любовь к тебе палит дотла — всех тебе верных извела, —
Позволь же, если ты не зла, мне одному влюбленным быть.
Зачем, друзья, на небосвод пенять мне, ждя его щедрот, —
От века бремени невзгод дано мне предрешенным быть.
Хоть раз Машрабу зов пошли, спроси, как дни его прошли, —
Позволь ему, хоть и вдали, просителем смятенным быть.
