За окошком в белом поле –
Сумрак, ветер, снеговей…
Ты сидишь, наверно, в школе,
В светлой комнатке своей.
Зимний вечер коротая,
Наклонилась над столом:
То ли пишешь, то ль читаешь,
То ли думаешь о чём.
Кончен день – и в классах пусто,
В старом доме тишина,
И тебе немножко грустно,
Что сегодня ты одна.
Из-за ветра, из-за вьюги
Опустели все пути,
Не придут к тебе подруги
Вместе вечер провести.
Замела метель дорожки, –
Пробираться нелегко.
Но огонь в твоем окошке
Виден очень далеко.
Дерево — всего лишь дерево.
Собачка — всего лишь собачка.
День прыгает туда-сюда, как гномикадзе.
Ну, ничего, найдётся место остракизму
в амбаре выси и полёта.
Я пил с Высоцким, жадно ел,
а всё не так, и всё равно далёка
звездная метель и чья-то неоконченная фраза.
Когда у гроба плачут, я смеюсь,
плачу лишь раз, но обгоняю высоту былого.
И белое, и белое, и голубое, —
в моих мечтах чужая и моя потеря.
О чём-то призадумалась кукушка,
но я не твой, я только то, что истончаясь
матереет.
В верхах — задумчивость и наполненье.
В низах — задумчивость и прислоненье.
И здорово быть чьим-то остриём,
которое само себя вонзает в жизнь.
Как хорошо, что люди мы и знаем,
что небо нас родит, но и убьёт однажды,
которого и не было, и не было скалы,
а был лишь страх не угодить Царю.
