Париж суровый, темный, черный.
Как ночь темна, но как звездна!
Как четко в небе видны зерна —
Звезд золотые семена.
Туманно-пыльный, дымно-белый
Рефлектора молочный луч
Пантерой вкрадчивой и смелой
Бросается на груды туч.
Тупым концом большого клина
Обшаривает небосклон:
Не видно ль призмы Цеппелина,
Не тут ли вражий авион?
Иду и пью холодный воздух.
Какая тьма, какая тишь!
Какой прекрасный строгий роздых
Средь бурь и битв твоих, Париж!
Постарели пасторали,
и пастушки постарели.
Мы у Вечности украли
лица, что не досмотрели.
Те, кого не долюбили
и кого вернуть не в силах,
в фотографиях застыли
и шифровками в морщинах.
Глянут — радость заискрится!
На других посмотрят строже,
Эта клинопись на лицах
всех заветных книг дороже.
Объектив, как глаз у птицы.
Взгляд — от метра в бесконечность.
Поезд Время быстро мчится
и без остановок — в Вечность.
