Ветер звонок, ветер нищ,
Пахнет розами с кладбищ.
. . . ребенок, рыцарь, хлыщ.
Пастор с книгою святою, —
Всяк. . . красотою
Над беспутной сиротою.
Только ты, мой блудный брат,
Ото рта отводишь яд!
В беззаботный, скалозубый
Разговор — и в ворот шубы
Прячешь розовые губы.
Я лег уже и был ко сну влеком,
Когда узрел, глазам своим не веря —
Ко мне слетела ведьма на балкон
И знак дала, чтоб отворил ей двери.
Она была немыслимо грешна,
К ней ненависть людей была напрасна
И нагота ее была страшна
Тем, что была божественно прекрасна.
Той наготой не смущена ничуть,
Ночной прохладой комнату окутав,
Она зажгла бенгальскую свечу,
Возникшую неведомо откуда.
И этих искр колючие огни
Вершили ведьмы просьбу ли, приказ ли —
Знобяще и щекочуще они
В меня входили и во мне не гасли.
Перекосило комнату. По ней
Гуляли гады, призраки и жабы,
И я мерцал огнем среди огней,
Гордясь собой и предвкушая шабаш.
Блаженства суть — не мохом обрасти,
Не жить в повиновении закону,
А ведьму встретить, крылья обрести
И, не робея, броситься с балкона.
Блаженства суть — во всю умчаться прыть,
Покрыться бронзой лунного загара,
Сойти с ума, копытом землю рыть.
И дьявол с ним — какая после кара!
Но пересверк взорвался и потух,
И все, кто был, пошли дымком стелиться,
И загорланил вдруг второй петух,
Невесть откуда взявшийся в столице,
И ведьма, уносясь за ту межу,
Где гром грохочет и хохочут совы,
Мне вещее свое сказала слово —
Что я отныне ей принадлежу.
Хотя я ведьмой не был унесен,
Во лжи не уличайте в унисон —
Я ложь давно убрал из обихода.
Рассказ мой правда. Ведьма та не сон.
Я каждой ночью жду ее прихода.
