Верстами — врозь — разлетаются брови.
Две достоверности розной любови,
Черные возжи-мои-колеи —
Дальнодорожные брови твои!
Ветлами — вслед — подымаются руки.
Две достоверности верной разлуки,
Кровь без слезы пролитая!
По ветру жизнь! — Брови твои!
Летописи лебединые стрелы,
Две достоверности белого дела,
Радугою — в Божьи бои
Вброшенные — брови твои!
Полк деревья валил для блиндажных накатов,
Полк упрямо работал и ночью и днем.
Мы пилили на пару с бывалым солдатом,
Но у нас плоховато пилилось вдвоем.
И товарищ, пилотку на лоб нахлобучив,
Говорил, под сосной отдыхая в тени:
— Ты москвич-то москвич, а пилить не обучен.
Ты не дергай пилу, осторожней тяни…
Я тянул осторожней. Пилотка от соли
Стала твердой, как жесть. Побелела в три дня.
Я набил на руках кровяные мозоли,
На земле засыпал, не снимая ремня.
Но была оборона готова, и сразу
По дороге прямой от села до села,
Запевая «Катюшу», согласно приказу
Наша рота на новое место ушла.
Где ты, ротушка-матушка? Снова горнисты
На широком плацу протрубили подъем.
И шагают ребята путем каменистым,
Очень трудным, но очень почетным путем.
Наше ль дело солдатское — вялой походкой
Портить строй батальона, не в ногу идти?
Спорить нечего, трудно служить первогодкам,
Но ведь нам потрудней выпадали пути.
Я сегодня ищу подходящее слово,
Я стихами высокую службу несу.
Мне дороже всего похвала рядового,
С кем когда-то мы сосны валили в лесу.
