В пустынной храмине
Троилась — ладаном.
Зерном и пламенем
На темя падала…
В ночные клёкоты
Вступала — ровнею.
— Я буду крохотной
Твоей жаровнею:
Домашней утварью:
Тоску раскуривать,
Ночную скуку гнать,
Земные руки греть!
С груди безжалостной
Богов — пусть сброшена!
Любовь досталась мне
Любая: большая!
С такими путами!
С такими льготами!
Пол-жизни?— Всю тебе!
По-локоть?— Вот она!
За то, что требуешь,
За то, что мучаешь,
За то, что бедные
Земные руки есть…
Тщета!— Не выверишь
По амфибрахиям!
В груди пошире лишь
Глаза распахивай,
Гляди: не Логосом
Пришла, не Вечностью:
Пустоголовостью
Твоей щебечущей
К груди…
— Не властвовать!
Без слов и на слово —
Любить… Распластаннейшей
В мире — ласточкой!
Я сказала раз и навсегда
Больше этого не будет
Ни теперь, ни позже, никогда
Голос твой мне сердце не разбудит
Ты меня не любишь, что ж… не надо
я не буду умолять
Так хотелось быть с тобою рядом
А сейчас…
Я одна, но я не испугалась
Я одна… ну что ж теперь…
И теперь уже не плачу
Только мыслями себя дурачу,
Что возможно всё вернуть
НЕТ! Я просто распустила нервы
И не в силах совладать с собой
Только потому, что ты был первым
И вся жизнь была полна тобой
Буду я любить еще или не буду…….
И кто знает, как бывает в жизни
Может быть и встретимся мы вновь
И забьётся сердце сильно-сильно
Ты же первая, первоя моя любовь!
