В мешок и в воду — подвиг доблестный!
Любить немножко — грех большой.
Ты, ласковый с малейшим волосом,
Неласковый с моей душой.
Червонным куполом прельщаются
И вороны, и голубки.
Кудрям — все прихоти прощаются,
Как гиацинту — завитки.
Грех над церковкой златоглавою
Кружить — и не молиться в ней.
Под этой шапкою кудрявою
Не хочешь ты души моей!
Вникая в прядки золотистые,
Не слышишь жалобы смешной:
О, если б ты — вот так же истово
Клонился над моей душой!
Пустынник дверцу отворил
её войти он пригласил
светила тусклая звезда
и лампочку жестяную зажёг
стояло колесо большое
и деревянная большая дверь
закрыла дождь и ночь
и стала как пустое о
толстая шершавая скамейка
твой платок стоит тёплый
стены были в голых брёвнах
твоя тёплая нога
она босая как богиня
горячая как утюг
прелая потная башня
падать начнёт с мохом
здесь не будет ни одного
странника
не будет ни одного комода
они из пены как венера
и зачем им быть
а твоя стеклянная копилка
всё равно на слом пошла
вот сидел и щупала пальцы
щупал пальцы керосин ревел
где орлы тяжёлые ворота
необозримые ночные пряжки
всё только мельницы
да снова мельницы
из кусочков бархата и кожи
холод лёг на почтовый ящик
и глаза отчаянные страстные как кожа
уток УТОК стонет тесная нищенка
У пасмурных больших колыбелей ноготками.
