Не поэтом он был: в незнакомом
Не искал позабытых созвучий,
Без гнева на звезды и тучи
Наклонялся над греческим томом.
За окнами жизнь засыпала,
Уступала забвенью измена,
За окнами пышная пена
За фонтаном фонтан рассыпала.
В тот вечер случилось (ведь — странно,
Мы не знаем грядущего мига!),
Что с колен его мудрая книга
На ковер соскользнула нежданно.
И комната стала каютой,
Где душа говорит с тишиною…
Он плыл, убаюкан волною,
Окруженный волненьем и смутой.
Дорогие, знакомые виды
Из рам потемневших кивали,
А за окнами там проплывали
И вздыхали, плывя, Нереиды.
Из кухни чад налезал столбом,
Давил на лоб, на глаза…
(А мир за окном и дождь за окном,
Как мне их осязать!)
За дверью ходят взад и вперед,
За дверью — толкотня.
И примус шипит,
И ребенок орет,
И кто-то зовет меня.
(А мир за окном.)
И детство мое
Плывет, как забытый сон.
И помнится первое ружье
И первый игрушечный слон.
(Но мир, как тетрадь, разграфлен дождем,
И кляксы морей выпирают на нем,
И детской рукой нарисован дом
С моим небольшим окном.)
Но вот уже вечер уходит прочь…
И вздрагивает тишина.
Последней каплей падает ночь
У моего окна.
Ребенок уже заснул давно
Под музыку тишины.
И мир улыбается мне в окно
Бескровным рогом луны.
И детство плывет и юность плывет,
И вздрагивает тишина.
