Час обнажающихся верховий,
Час, когда в души глядишь — как в очи.
Это — разверстые шлюзы крови!
Это — разверстые шлюзы ночи!
Хлынула кровь, наподобье ночи
Хлынула кровь, — наподобье крови
Хлынула ночь! (Слуховых верховий
Час: когда в уши нам мир — как в очи!)
Зримости сдернутая завеса!
Времени явственное затишье!
Час, когда ухо разъяв, как веко,
Больше не весим, не дышим: слышим.
Мир обернулся сплошной ушною
Раковиною: сосущей звуки
Раковиною, — сплошной душою!..
(Час, когда в души идешь — как в руки!)
Кто придумал подгузники, не любил детей.
Как он докатился до таких идей?!
Вот хожу, качаюсь, силы нет таскать.
Надо ж столько влаги в подгузники вмещать!
Килограммов пять уже, вздулись словно мяч.
Булькают, пузырятся, хоть кричи, хоть плач.
Не хотел же яблочный сок на завтрак пить
Мама с уговорами: «Чтоб здоровым быть»
Ноги подгибаются, еле волоку,
Но хожу по комнате, сесть я не могу.
Если вдруг замешкаюсь — сразу упаду
И накроет глыбою на мою беду.
Вдруг липучка треснула, поясок ослаб
И свалились подгузники, словно старый жаб.
Вот так облегчение и какой простор!
Словно отменили суровый приговор.
Кто придумал подгузники, не любил детей
Изобрёл он подгузники для родителей
Чтобы спали по ночам, не зная о потопе,
А ребёнок мучился с рюкзаком на попе.
