Мы с тобою лишь два отголоска:
Ты затихнул, и я замолчу.
Мы когда-то с покорностью воска
Отдались роковому лучу.
Это чувство сладчайшим недугом
Наши души терзало и жгло.
Оттого тебя чувствовать другом
Мне порою до слез тяжело.
Станет горечь улыбкою скоро,
И усталостью станет печаль.
Жаль не слова, поверь, и не взора,-
Только тайны утраченной жаль!
От тебя, утомленный анатом,
Я познала сладчайшее зло.
Оттого тебя чувствовать братом
Мне порою до слез тяжело.
Жил да был вулкан Везувий —
Не творил старик безумий.
Шамкал ртом по-стариковски –
Нет на свете рта беззубей!
А внизу, раздвинув морок,
Древнеримский вырос город.
Имя взял себе Помпеи.
И Вулкану стал он дорог.
Дивных мраморов колоны
Старику подперли склоны.
И на них он опереться
Мог в года свои преклонны.
Но мрачнел, взрослея, город,
Ощетинив копий ворох!
В нем на гнев менялась милость
И менялся хлеб на порох.
В нем твориться стали «бяки»:
За халву и кулебяки
Люди грызлись и кусались
С громким лаем, как собаки!
И Везувий рот свой –
кратер
Взял по самый, по фарватер
Лавой жгучею наполнил
И излил на альма-матер!
Пепла слой укрыл Помпеи!
И тираны,
и плебеи
Тут же в камень обратились —
И конец той эпопеи…
Знай и помни, Человек,
Твой земной не вечен век!
Кто-то смотрит,
кто-то судит
Нас из-под всезрящих век…
