Лютня! Безумица! Каждый раз,
Царского беса вспугивая:
«Перед Саулом-Царем кичась»…
(Да не струна ж, а судорога!)
Лютня! Ослушница! Каждый раз,
Струнную честь затрагивая:
«Перед Саулом-Царем кичась —
Не заиграться б с аггелами!»
Горе! Как рыбарь какой стою
Перед пустой жемчужницею.
Это же оловом соловью
Глотку залить… да хуже еще:
Это бессмертную душу в пах
Первому добру молодцу…
Это — но хуже, чем в кровь и в прах:
Это — сорваться с голоса!
И сорвалась же! — Иди, будь здрав,
Бедный Давид… Есть пригороды!
Перед Саулом-Царем играв,
С аггелами — не игрывала!
«Питие есть веселие Руси…»
Вот и умчались хмельные года,
да не трезвее в народе.
«Умный проспится, дурак — никогда!»
Вот и проснулись навроде.
Кто-то осудит былое, чудак:
что там — бутылка и корка?
Пьем вряд ли меньше, да как-то не так.
Горькую — истинно горько!
Поднакопилась постыдная злость.
Светлыми редко бываем.
Раньше от радости зелье лилось,
нынче — тоску заливаем.
Дух притупился, да ум-то остер.
Это ли не во спасенье?
Может, зальем негасимый костер
и будущее воскресенье?
Может, научимся снова корпеть
над колоском и лозою?
Может, научимся пить, станем петь
и не с надрывной слезою…
Может, заслужим, испив все сполна,
зерна от плевел отсеяв,
право на добрую чару вина,
на питие и веселье!
