Сереже
Шпагу, смеясь, подвесил,
Люстру потрогал — звон…
Маленький мальчик весел:
Бабушкин внучек он!
Скучно играть в портретной,
Девичья ждет, балкон.
Комнаты нет запретной:
Бабушкин внучек он!
Если в гостиной странной
Жутко ему колонн,
Может уснуть в диванной:
Бабушкин внучек он!
Светлый меж темных кресел
Мальчику снится сон.
Мальчик и сонный весел:
Бабушкин внучек он!
Услышите въ природѣ тлѣнной,
О смертныя по всей живущія вееленной,
Различныя толпы людей,
Властителей, мирянъ, героевъ и судей,
И всѣ живущія богато,
Сіяетъ у кого въ дому сребро и злато?
Сіе на время только ваше,
Хотя бы то было луны и солнца краше:
И нищій и богачъ умретъ,
И что произвела земля, земля пожретъ:
Какъ тлѣнна плоть моя увянетъ,
Имѣніе меня увеселять не станетъ.
Къ чему сокровище нещетно?
Не надобно оНо, и сверьхъ достатка тщетно;
Потребности одни имѣй,
Одежду, обувь, домъ, постѣлю, ѣтъ и пѣй:
Тщеславная огромна пышность,
Едина твоего безумія излишность.
Не всякъ ли смертный умираетъ?
Богатства и чиновъ сей рокъ не разбирастъ.
Всему онъ дѣлаетъ конецъ,
Снимаетъ со главы властителя вѣнецъ,
Въ престольномъ скиптръ отьемля градѣ,
Какъ посохъ пастуха увядшаго при стадѣ.
Земныя не минемъ утробы;
Равно отверсты всѣмъ рождающимся гробы:
И всѣ предстанемъ мы на судъ,
Гдѣ только насъ одни дѣла превознесутъ,
Гдѣ рабъ и Царь и всѣ мы равны,
И добродѣтелью единой только славны.
