Томимый снами, я дремал,
Не чуя близкой непогоды;
Но грянул гром, и ветр упал,
И свет померк, и вздулись воды.
И кто-то для моих шагов
Провел невидимые тропы
По стогнам буйных городов
Объятой пламенем Европы.
Уже в петлях скрипела дверь
И в стены бил прибой с разбега,
И я, как запоздалый зверь,
Вошел последним внутрь ковчега.
Рожденные в веках дыханьем
звездных сфер.
С холодной высоты, где носятся
кометы,
Я снова прохожу незримо вашу дверь,
Священное зверье — провидцы и поэты.
Питомцы вечных тайн, узнайте:
я ваш брат.
Мне служат восемь крыл и смертная
секира.
В глазах моих семь свеч, семь звезд,
семь центров мира,
Великого судьи великая печать.
Давно в моих клыках гнездятся
песни бури,
В напевах языка цветет словесный
сев,
И стаей золотой на облачную шкуру
И молнии, и гром садятся зорить гнев.
Венцом вкруг головы, как вкруг земли
восход,
Горят мои рога излучинами радуг.
Гляди в мои глаза и взор свой
темный радуй —
Коснувшийся меня, вовеки не умрет.
Познавший речь мою, поймет глаголы
света
И в возгласах стихий услышит
голос мой,
Священное зверье — провидцы и поэты,
Дыханье звездных сфер принес
я в хлев земной.
И в час, когда заря пробьет колоколами,
Звериный образ мой я дам в наследье вам,
Чтоб прах и певчий бред вы жадными зубами
До срока своего терзали по углам.
Когда ж настанет день
и глянет лик крылатый,
На ваших головах вострубят
песнь рога,
И пестрый мой полет в звенящем
сонме братий
Хвалою огласит вселенной берега.
