Огромный лоб, клейменный шрамом,
Безбровый взгляд зеленых глаз, —
В часы тоски подобных ямам,
И хмельных локонов экстаз.
Смесь воли и капризов детских,
И мужеской фигуры стать —
Веласкес мог бы написать
На тусклом фоне гор Толедских.
Тебе к лицу шелка и меч,
И темный плащ оттенка сливы;
Узорно-вычурная речь
Таит круженья и отливы,
Как сварка стали на клинке,
Зажатом в замшевой руке.
А голос твой, стихом играя,
Сверкает плавно, напрягая
Упругий и звенящий звук…
Но в нем живет не рокот лиры,
А пенье стали, свист рапиры
И меткость неизбежных рук.
И о твоих испанских предках
Победоносно говорят
Отрывистость рипостов редких
И рифм стремительный парад.
– Тебя зову я нежно – «дорогой»…
– А я ещё нежнее – «дорогая»…
Любовь идёт в обнимку с добротой –
Я буду жить, тебя от зла оберегая.
– Дорогая моя!.. – Дорогой!..
Голос сердца, всегда молодой.
Птицы нашей весны улетают,
Только ты остаёшься со мной.
– Дорогая моя!.. – Дорогой!..
Мы обвенчаны светом и тьмой.
Мы обвенчаны вечною песней.
Оставайся навеки со мной.
Как мы с тобой похожи, милый друг!
У нас на сцене, так же, как и в жизни,
Нет мишуры, нет роскоши вокруг
Но мы с тобой терпеть не можем дешевизны.
Как трудно жить на свете, не любя,
И нам с тобой завидуют другие.
У нас с тобой счастливая судьба:
Мы небогатые, но очень дорогие.
