Бог, избавь от глаза нас,
Защити на слабый час,
Сохрани от черного,
Серо-голубого,
Ласкового, злого,
Желтого, укорного,
Синего, немого,
От зеленолистного,
Горько-ненавистного,
Лживого, завистного,
Ясного, лихого,
Женского, мужского,
И от полуночного,
От совсем бессрочного,
От непостижимого,
Нам неощутимого,
Но неотвратимого,
Бог, избавь от глаза нас,
В глазе жизнь — и смертный час.
Людям хочется поглупее,
Людям хочется — как в тридцатых:
Посветлее, поголубее, —
Бюст вождя, а вокруг — цитаты.
Кормят смерть подписные слухи,
А у них деловиты слуги:
Смерть Якиру подпишет Блюхер.
Тухачевскому — тоже Блюхер.
Им троим под одной плитой
Разделяться лишь запятой.
И в истории нашей тоже
Всех их рядом потом уложат…
Людям хочется поострее:
Есть пророки, есть менестрели.
Так не всё ли равно — кого там
Распинать, разбирать по нотам?
Люди бесятся от тоски,
Людям хочется по-людски.
Ищут истинных, несудимых,
Неподкупных, неколебимых.
Врёт полковник на всю страну,
Как он выиграл ту войну.
И опять возникает ад —
Град приветствий, речей, наград…
Мета-мета-форичный век
Наклепал молодых калек,
И звереет молокосос
Под балдёжа тупой наркоз.
Неужели всё это — мы,
Дети страха, сумы, тюрьмы?
Не спастись, не сбежать в леса,
Чтоб в скитах опускать глаза.
Не хочу под одной плитой
Разделяться лишь запятой.
Слишком вера была крепка,
Слишком чаша теперь горька.
