Морской прилив растет, подъятый глубиной,
Валы запенились — седьмой, восьмой, девятый.
Я чувствую тебя. Ты счастлива со мной.
Мы возрастающей надеждою богаты.
Мы схвачены волной.
Как полнозвучны сны и звоны Оксана!
Стократ воспетая, вся бездна поднялась.
Я слышу гул войны, спешащей из тумана,
Неумолимая толпа идет на нас,
Всей силой вражеского стана.
О, пенный блеск воды, ты вспыхнул и погиб.
Откинут гул валов, — и на песках размытых
Лишь стебли трав морских, согнутых вперегиб,
Осколки раковин, приливом позабытых,
И трупы бледных рыб.
Скажи, певец, когда порою
Стоишь над тихою Невою
Ты ясным вечером, когда
Глядят лучи светила золотые
В последний раз на воды голубые,
Скажи, зачем безмолвствуешь тогда?
Певец! Когда час ночи мирный
Слетает с высоты эфирной
Сменить тяжелый день труда
И блещет небо яркими звездами,
Не вдохновен высокими мечтами
<Скажи, зачем безмолвствуешь тогда?>
А вот и празднует столица:
Народ по стогнам веселится,
Везде гудят колокола…
А в храмах Бога тихое моленье,
И певчих глас, и ладана куренье…
<Скажи, зачем безмолвствуешь тогда?>
Не оттого ль, что эти звуки
В тебе пробудят сердца муки,
Как радость в прежние года,
Что, может быть, природы увяданье
Милей, чем блеск, души твоей страданью, —
Не оттого ль безмолвствуешь тогда?
