Если вы в полдневной дреме,
В замираньи сладких снов,
Я в рождающей истоме,
Я в рабочем страшном доме,
В стуке дружных молотков.
Не входите, не глядите,
Нет, не слушайте меня,
Пауки сплетают нити,
С пауком и вы плетите
Паутинки в блеске дня.
Замирайте в нежной дреме,
Мне же — каторжником быть,
Мне не видеть счастья, кроме
Как работать в страшном доме,
Намечать, стучать, дробить.
Бегу, озираюсь, в оврагах таюсь,
И даже не знаю, кого я боюсь!
Но кто-то голодный по лесу идёт,
Меня он проглотит, как только найдёт.
Я знаю, что это – всего только сон,
Но что-то никак не кончается он.
Щипаю, кусаю себя на бегу,
А только проснуться никак не могу!
Вдруг вижу — огромная пасть на пути,
Длиннющий язык приглашает войти.
И хохот злорадный послышался мне:
«Уверен, что ты меня видишь во сне?
Тебе не понравится правда, боюсь,
Ведь снишься мне ты, а не я тебе снюсь!
Уснул я сегодня голодный слегка,
Теперь хоть во сне заморю червячка!»
Язык обвивает меня, как змея,
В зубастую пасть отправляет, но я
Сдаваться без боя врагу не привык –
Я монстра зубами схватил за язык!
От боли зверюга взревел на весь лес,
Подпрыгнул, проснулся и сразу исчез.
Вот счастье, что он меня сплюнуть успел,
А то наяву бы уж точно доел!
Лежу, весь в слюнях, на зелёной траве,
И странные мысли снуют в голове:
Раз сон этот страшный приснился не мне,
Где я? Наяву или всё же во сне?
