Не тигр, а человек — и сын убил… отца!
Убил, но никому не ведомо то было;
Однако ж сердце в нем уныло,
Завянул цвет лица,
Стал робок, одичал и Наконец сокрылся
В дремучие леса.
Однажды между тем как он бродил, томился,
Попалося ему в глаза
Воробышков гнездо; он подобрал каменья
И начал в них лукать.
Прохожий, видя то и выйдя из терпенья,
Кричит ему: «Почто невинных убивать?» —
«Как! — он ответствует, — легка ли небылица?
Проклятые кричат, что я отцеубийца!»
Прохожий на него бросает строгий взор;
Он весь трясется и бледнеет;
Злодейство на челе час от часу яснеет;
Винится, и вкусил со смертию позор.
О совесть! добрых душ последняя подруга!
Где уголок земного круга,
Куда бы не проник твой глас?
Неумолимая! везде найдешь ты нас.
Я плакать не хочу, но слёзы сами льются,
И по щекам текут солёные ручьи,
От горя и обид готова захлебнуться,
Потеряны от счастья тайные ключи.
Когда и где я их случайно обронила,
Я вспомнить не могу, но мне их не найти.
Наверно, мчась по жизни, сильно поспешила
И не смогла потерю их предотвратить.
Сочувствует луна, утрату понимая,
Подмигивают звёзды в бархатной ночи,
И лёгкий ветерок отзывчиво вздыхает,
Они мне помогают, верные врачи.
Всё! Больше слёз моих никто не заприметит.
Поплакала и знай, утерю не вернуть.
Увижу завтра я, что снова солнце светит,
Смогу на день другой по-новому взглянуть.
