Я видел девочку убитую,
Цветы стояли у стола.
С глазами, навсегда закрытыми,
Казалось, девочка спала.
И сон ее, казалось, тонок,
И вся она напряжена,
Как будто что-то ждал ребёнок…
Спроси, чего ждала она?
Она ждала, товарищ, вести,
Тобою вырванной в бою,-
О страшной, беспощадной мести
За смерть невинную свою!
Везли карету шесть великихъ лошадѣй,
Карета тяжела: хотя и безъ людѣй;
А ета
И съ людьми еще огромная карета,
Была она со стогъ;
Шла, шла лорогою, тянулась не досками,
Тащила барина и барыню пѣсками,
И збилася она дорогой съ ногъ.
Труды коней почти со всѣмъ уже исчезли,
Жалѣя и колесъ, жалѣя и коней,
Лакѣи слѣзли
Стоящія на ней:
Однако етотъ скиртъ и съ мѣста несступаетъ,
Возница лошадямъ кричитъ ну, ну, ну, ну!
И плѣтью лупитъ ихъ, какъ будто за вину;
Стегалъ, стегалъ, кричалъ, кричалъ и осипаетъ.
Отъ лошадей и пѣна тутъ и паръ:
Летитъ комаръ,
Комаръ кареты той увидѣлъ тутъ натугу,
Старается явити ей услугу,
И къ помочи ее кареты учредить,
И почалъ лошадей и кучара гвоздить,
Что бъ кучаръ былъ на козлахъ попроворняй:
А лошади везли бъ карету позадорняй:
То кучера, то лошадь онъ кольнетъ,
Потѣетъ, мучится, помоги нѣтъ,
Журчалъ, журчалъ, но тщетно пѣсни
И нѣтъ ни малыя примѣты,
Къ подвижкѣ той кареты,
Колико онъ ее подвинуть ни хотѣлъ,
Потѣлъ, потѣлъ,
И отлетѣлъ.
Кони поотдохнули.
И тяжкую съ пѣску хоромину спѣхнули.
Комаръ изъ далѣка карету усмотрѣлъ,
И говоритъ! куда какой, я сталъ пострѣлъ:
Готову здвинуться карету я покинулъ;
Хоть я помучился въ пѣску; однако здвинулъ.
